Свет сквозь «тьму египетскую» Так что же унаследовала Русь от бесконечно дальнего Египта? Что преодолело силу времени, которая сравняла с землей разрушенные храмы, превратила в никому не понятный узор забытые письмена? Обращает на себя внимание сходство православной трактовки христианской Троицы и солнечной триады Эхнатона (или Нефертити?). Отец и Сын равноипостасны. Святой Дух, в своем качестве силы, которая одушевляет мир, сближается с образом Феникс - творящей солнечной души. Феникс - «ба» отеческого солнца, Ра или Атона, - и в православии Дух исходит только от Отца, а не от Отца и Сына, как в католичестве. А двенадцать безмолвных молитв, произносимых священником в православной литургии? Не напоминают ли они о двенадцати часах ночного пути солнечной барки в сокровенных книгах Египта, о двенадцати ризах, в которые облачали посвященного в мистерии Изиды, как их описывает Апулей? Философы Древней Руси для разъяснения сущности Троицы подчас привлекали примеры из окружающей жизни. Удивительный образ встречаем у Максима Грека: «Якоже глаголем дискос, свет, луча - едино солнце три сия, а не три солнца, сице и таинство святыя Троицы: аще бо глаголем Бог Отец, Бог Сын и Слово Его, Бог Всесвятый Дух, но не три Бози». Так раскрывается образ «тресветлого солнца». «Дискос», диск сопоставляется с Отцом, но ведь «дискос» - это буквальный перевод имени египетского солнца-отца, Атона! Богу-сыну у Максима Грека соответствует «свет», а Духу - «луча». В современном значении свет и лучи - одно и то же, но, видимо, четыре века назад это были разные понятия. Примечательно, что «луча» слово женского рода. Атон в искусстве Египта изображался знаком круга. От него тянулись к земле лучи, и каждый оканчивался рукой, иногда держащей символ жизни. Если «свет» Максима Грека - это сами лучи, сыновние лучи солнца, то «луча» - его животворные материнские руки, ведь именно в касании творит солнечный свет, подобно Феникс. Вдумаемся в это имя: «Феникс». Греки переосмыслили египетское «Бену» как прилагательное «phoinix» - дословно «пурпурный, багряный». Возможно, в том же смысловом ряду - пурпурный лик Софии-Премудрости русских икон? Образы поразительной глубины сохранились в русском фольклоре. В одном из направлений «духовных христиан» еще в начале XX века условно делили Россию на семь «частей света», и среди них: «Берега Священного Нила», «Верхняя страна Кем» и «Нижняя страна Кем». Удивительнее всего выражение «страна Кем» - это древнеегипетское название Египта! В песнопении «духовных христиан», записанном в начале XX века, есть такие строки: «Прилетела птица, золотой сокол,! Садилася птица в кипарис-древо./ Крылышки у сокола бриллиянтовые,/ С алмазными каменьями драгоценными,/ Перышки унизаны крупным жемчугом,/ В сердцах соловушка - сударь Дух Святой». Здесь истолкована на христианский лад замечательно яркая языческая троица. Сияющий золотой сокол: не подобен ли он солнечному Гору, египетскому богу-сыну с соколиной головой? Соловушко в сердце солнца - это же его душа, Изида-феникс! Правда, соловушко мужского рода, но в другом варианте стиха святой Дух назван голубицей, райской птицей, «самой матушкой царицей». Теперь о кипарис-древе в значении Отца, В Египте бог-отец, Озирис, уподоблялся оси мира, мировому древу. На священном дереве Ишед египтяне помещали «дом Бену» (Феникс), а Феникс-душа не только солнца, но и Озириса (вспомним Дух, исходящий от Отца). Кипарис-древо русских стихов утверждено корнями в «бел горюч камне». Этот во многом загадочный камень - центральный образ народного мировоззрения - нетрудно соотнести с «белым», то есть солнечным светом. Тогда и вся триада (древо, сокол, соловушко), утвержденная на этом камне, приобретает солнечный характер, а «бел горюч камень» выступает русским аналогом камня Бенбен. И еще один русский фольклорный сюжет вызывает в памяти египетские мифы. «Уж по морю по житейскому,/ Как плывет, плывет тут легкий корабль,/ Об двенадцати тонких парусах;/ Тонкие парусы, то есть Дух Святой;/ Как правил кормщик - сам Иисус Христос/.../ Уж под ним престол всего царствия,/ Уж на нем риза аки молния,/ Уж на нем венец - непостижимый свет;/ В кораблике знамя - Матерь Божия.../ На нем мачта - сам Господь Саваоф». Бытовал и в Египте образ древа в ладье. Христос в ризах «аки молния» подобен солнечному богу Египта. «Знамя - Матерь Божия» - Изида. Престол - может быть, наос, вместилище бога на солнечной барке Египта. В русских стихах священный корабль плывет на восток, как и ночное солнце, что движется к восходу сквозь царство мрака. И цель пути одна и та же. Русскому фольклору знаком образ Небесного Иерусалима. Он должен опуститься с неба и соединиться с земным священным градом, который предстоит построить. Так солнечный бог Египта соединяется со своим телом в святыне Бенбен, предрешая победу света. Допустимо ли объяснять такие совпадения только общностью происхождения родственных сюжетов русской и египетской традиций? Вряд ли. Русь сохранила даже исконное название Египта. Видимо, древний мир был гораздо менее разобщенным, чем принято считать. И можно довольно уверенно указать один из источников, косвенно повлиявших на культуру Руси. Это Египет первых веков н. э. Египетские гностики изучали не только труды отцов христианской церкви, они помнили о древней культуре «страны Кем». И вместе с сектами гностического толка (богомилы, катары, альбигойцы) на Русь могли проникнуть знания о языческих солнечных таинствах Египта. |